Неточные совпадения
Но когда
дошли до того, что ободрали на лепешки кору с последней сосны, когда не стало ни
жен, ни дев и нечем было «людской завод» продолжать, тогда головотяпы первые взялись за ум.
― Арсений
доходит до крайности, я всегда говорю, ― сказала
жена. ― Если искать совершенства, то никогда не будешь доволен. И правду говорит папа, что когда нас воспитывали, была одна крайность ― нас держали в антресолях, а родители жили в бельэтаже; теперь напротив ― родителей в чулан, а детей в бельэтаж. Родители уж теперь не должны жить, а всё для детей.
Он не спал всю ночь, и его гнев, увеличиваясь в какой-то огромной прогрессии,
дошел к утру
до крайних пределов. Он поспешно оделся и, как бы неся полную чашу гнева и боясь расплескать ее, боясь вместе с гневом утратить энергию, нужную ему для объяснения с
женою, вошел к ней, как только узнал, что она встала.
Поживя долго безвыездно в Москве, он
доходил до того, что начинал беспокоиться дурным расположением и упреками
жены, здоровьем, воспитанием детей, мелкими интересами своей службы; даже то, что у него были долги, беспокоило его.
Столкновение ли со Стремовым, несчастье ли с
женой, или просто то, что Алексей Александрович
дошел до предела, который ему был предназначен, но для всех в нынешнем году стало очевидно, что служебное поприще его кончено.
— По моему обычаю,
дошел, гуляя,
до твоей квартиры и даже подождал тебя у Петра Ипполитовича, но соскучился. Они там у тебя вечно ссорятся, а сегодня
жена у него даже слегла и плачет. Посмотрел и пошел.
Говоря это, он достал с воза теплые вязаные перчатки и подал их мне. Я взял перчатки и продолжал работать. 2 км мы шли вместе, я чертил, а крестьянин рассказывал мне про свое житье и ругательски ругал всех и каждого. Изругал он своих односельчан, изругал
жену, соседа, досталось учителю и священнику. Надоела мне эта ругань. Лошаденка его шла медленно, и я видел, что при таком движении к вечеру мне не удастся
дойти до Имана. Я снял перчатки, отдал их возчику, поблагодарил его и, пожелав успеха, прибавил шагу.
Я забыл сказать, что «Вертер» меня занимал почти столько же, как «Свадьба Фигаро»; половины романа я не понимал и пропускал, торопясь скорее
до страшной развязки, тут я плакал как сумасшедший. В 1839 году «Вертер» попался мне случайно под руки, это было во Владимире; я рассказал моей
жене, как я мальчиком плакал, и стал ей читать последние письма… и когда
дошел до того же места, слезы полились из глаз, и я должен был остановиться.
Жена моя была на сносе, в Новгороде вспыхнул бунт, при мне оставались лишь два эскадрона кавалергардов; известия из армии
доходили до меня лишь через Кенигсберг.
К тому же
до Савельцева
дошло, что
жена его еще в девушках имела любовную историю и даже будто бы родила сына.
Года четыре,
до самой смерти отца, водил Николай Абрамыч
жену за полком; и как ни злонравна была сама по себе Анфиса Порфирьевна, но тут она впервые узнала,
до чего может
доходить настоящая человеческая свирепость. Муж ее оказался не истязателем, а палачом в полном смысле этого слова. С утра пьяный и разъяренный, он способен был убить, засечь, зарыть ее живою в могилу.
Быть может, впрочем, Савельцев сам струсил, потому что слухи об его обращении с
женою дошли до полкового начальства, и ему угрожало отнятие роты, а пожалуй, и исключение из службы.
Дело
доходило до того, что, уезжая, он запирал
жену на замок, и молодая женщина, почти ребенок, сидя взаперти, горько плакала от детского огорчения и тяжкой женской обиды…
В Палеве хлебопек Горячий, простоватый, откровенный и, по-видимому, добрый человек, рассказывал мне, как он
дошел до своей деревни, повидался с
женою и детками и как опять был сослан на Сахалин, где кончает уже второй срок.
— И вот, видишь,
до чего ты теперь
дошел! — подхватила генеральша. — Значит, все-таки не пропил своих благородных чувств, когда так подействовало! А
жену измучил. Чем бы детей руководить, а ты в долговом сидишь. Ступай, батюшка, отсюда, зайди куда-нибудь, встань за дверь в уголок и поплачь, вспомни свою прежнюю невинность, авось бог простит. Поди-ка, поди, я тебе серьезно говорю. Ничего нет лучше для исправления, как прежнее с раскаянием вспомнить.
Пора благодарить тебя, любезный друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно
дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она погостила несколько дней у своей старой приятельницы,
жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил о тебе. Она всех вас вспоминает с особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где отец ее управляющий таможней.
—
До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать,
дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было: у нас сегодня ночью у хозяина сын
жену убил».
«
До сведения моего
дошло, что в деревне Вытегре крестьянин Парфен Ермолаев убил
жену, и преступление это местною полициею совершенно закрыто, а потому предписываю вашему высокоблагородию немедленно отправиться в деревню Вытегру и произвести строжайшее о том исследование. Дело сие передано уже на рассмотрение уездного суда».
— Иди, Шурочка, иди, — торопил он
жену. — Это же Бог знает что такое. Вы, право, оба сумасшедшие.
Дойдет до командира — что хорошего! Ведь он под арестом. Прощайте, Ромашов. Заходите.
Не
дошел бы я, сударь,
до этой крайности: лучше бы с голоду умер, чем в экое поганое место служить идти, да
жена и тут сомустила.
— Да упаси меня бог! Да что вы это придумали, господин юнкер? Да ведь меня Петр Алексеевич мигом за это прогонят. А у меня семья, сам-семь с
женою и престарелой родительницей. А
дойдет до господина генерал-губернатора, так он меня в три счета выселит навсегда из Москвы. Не-ет, сударь, старая история. Имею честь кланяться.
До свиданья-с! — и бежит торопливо следом за своим патроном.
Когда же
до Савелья
дошел слух, что
жена его убежала с барином, он вдруг вознегодовал и дал себе слово разыскать
жену…
Жена, видя, что дело
доходит теперь
до нее, бросает пряжу, веретено и бежит из комнаты; донцо [Донцу — доска, на которой сидит пряха, втыкая в нее гребень или кудель.] валится на землю, арестанты хохочут.
С ней заговоришь, с
женой — не
доходит до нее…
Отправясь он, Нечай, в путь свой с теми казаками,
до Хивы способно
дошел, и, подступя под нее в такое время, когда хивинский хан со всем своим войском был на войне в других тамошних сторонах, а в городе Хиве, кроме малых и престарелых, никого почти не было, без всякого труда и препятствия городом и всем тамошним богатством завладел, а ханских
жен в полон побрал, из которых одну он, Нечай, сам себе взял и при себе ее содержал.
Советник отвечал ему: «„Тысячи“; например, автор прямо говорит, что у
жены директора гимназии бальное платье брусничного цвета, — ну разве не так?» Это
дошло до директорши, та взбесилась, да не на меня, а на советника.
Впрочем, эти опыты гипнотизма не всегда удавались, и дело
доходило до очень громких слов, взаимных укоров, подавленной ругани, швыряния разных предметов домашнего обихода и каких-то подозрительных пауз, которые разрешались сдержанными рыданиями
жены.
— Ему бы поучиться летать у
жены своей, Маринки, — сказал стрелец. — Говорят, будто б эта ведьма, когда приступили к царским палатам, при всех обернулась сорокою, да и порх в окно!.. Чему ж ты ухмыляешься? — продолжал он, обращаясь к купцу. — Чай, и
до тебя этот слух
дошел?
Муров. Один поступок всегда влечет за собой другой. Я боялся, что вы вернетесь, пойдет разговор, может
дойти до моей
жены и на первых порах рассорит нас.
До какой степени
доходило расстройство всех семейных отношений, можно видеть из нескольких стихов в «Послании к слову так». Здесь
жена просит мужа позволить ей помахать (техническое слово тогдашнего времени) для того...
Бригадир. Слушай, брат: коли впрямь
дойдет дело
до платежа, то сыну моему должно будет платить одну половину, а другую пусть заплатит тебе
жена твоя. Ведь они обесчестили тебя заодно.
Потом он припомнил, как, единственно для шутки, оклеветал одну прехорошенькую
жену одного школьного учителя и клевета
дошла до мужа.
Что<б> не прошла о нем худая слава
И не
дошла до молодой
жены.
Да бишь, забыла я — тебе отдать
Велел он это серебро, за то,
Что был хорош ты
до него, что дочку
За ним пускал таскаться, что ее
Держал не строго… В прок тебе пойдет
Моя погибель.
Неизвестно как, откуда и чрез какие добродетельные уста, но только состояние Акулины вскоре
дошло до слуха
жены управляющего. К счастию, последняя была женщина добрая, простая; она поспешила к ней на помощь.
Уже давно
до Александра
доходили слухи, что его
жена ведет себя нехорошо, путается со всеми городскими господами и с их мужской прислугой и что даже проезжие посылают «из номерей» мишуреса за Ониськой.
Лихорадка трепала его через день. Он слабел все больше и больше, так что не мог уходить больше десяти, пятнадцати верст в день. Не
доходя двухсот верст
до дому, деньги все вышли, и он шел уж Христовым именем и ночевал по отводу десятского. «Радуйся,
до чего довела меня!» — думал он про
жену, и, по старой привычке, старые и слабые руки сжимались в кулаки. Но и бить некого было, да и силы в кулаках уже не было.
Войницев. Я дал ему тысячу рублей, и он отказался от вас. Впрочем, лгу! Всё это я лгу! Не верьте вы мне, ради бога! Жив и здоров этот проклятый Платонов! Подите берите его, целуйтесь с ним!.. Не подкупал я его! И неужели вы… он будет счастлив? И это моя
жена, моя Софья… Что же всё это значит? И
до сих пор даже не верю! Вы с ним платонически? Не
дошло еще
до… крупного?
Бауакас с калекой пошли к судье. В суде был народ, и судья вызывал по очереди тех, кого судил. Прежде чем черед
дошел до Бауакаса, судья вызвал ученого и мужика: они судились за
жену. Мужик говорил, что это его
жена, а ученый говорил, что его
жена. Судья выслушал их, помолчал и сказал: «Оставьте женщину у меня, а сами приходите завтра».
Однако лишь путем благочестивых браков и брачных зачатий можно
дойти до того Рождения, которое «сотрет главу змея», и самые страдания беременности получают искупительное значение для
жены, прельстившей Адама, по слову апостола: «и не Адам прельщен, но
жена, прельстившись, впала в преступление, впрочем, спасется чрез чадородие, если пребудет в вере и любви и святости с целомудрием — μετά σωφροσύνης» (1 Тим.
Больше всех хочется Дуне узнать, что такое «духовный супруг». Вот уж год почти миновал, как она в первый раз услыхала о нем, но
до сих пор никто еще не объяснил ей, что это такое.
Доходили до Луповиц неясные слухи, будто «араратский царь Максим», кроме прежней
жены, взял себе другую, духовную, а последователям велел брать по две и по три духовные
жены. Егор Сергеич все знает об этом, он расскажет, он разъяснит. Николай Александрыч и семейные его мало верили кавказским чудесам.
Оглядел Василий Борисыч девок и вдруг видит двух из Осиповки. Так его и обдало. «Теперь и невесть чего наболтают эти паскуды, — подумал он, —
дойдет до тестя — прохода не будет,
до жены дойдет — битому быть. Хорошенько их надо угостить, чтоб они ни гугу про ночные похождения женатого, не холостого».
Доходило до Луповиц и то, что царь Комар, опричь плотской
жены, взял еще духовную и что у каждого араратского святого есть по одной, по две и по три духовные супруги.
Лара ничего про это не знала, хотя учредившийся порядок не был тайной не только для бодростинского дома, но также и для Подозерова,
до которого, мимо его воли,
дошли слухи о записках, какие шлет Горданову Жозеф. Андрей Иванович написал
жене коротенькое приглашение повидаться. Лара показала его Глафире, и та удивилась.
Тут он рассказал Теркину про свою женитьбу на „разводке“, и сколько ему это стоило, и сколько они вдвоем прожили в каких-нибудь три-четыре года, особенно с тех пор, как он попал в предводители.
Жена его в ту минуту была в имении… Но
до полного признания он все еще не
доходил. Он как будто забыл уже, с чего начал.
И опять он бобыль: ни
жены, ни подруги!.. Там, пониже Казани, томится красавица, полная страсти, всю себя отдала ему, из-за любви пошла на душегубство… Напиши он ей слово, пусти телеграмму — она прилетит сию минуту. Ведь кровь заговорит же в нем, потянет снова к женской прелести, будет искать отклика душа и нарвется на потаскушку, уйдет в постыдную страсть, кончит таким падением,
до какого никогда не
дошел бы с Серафимой.
Я тогда в первый раз видел эту странную игру природы и соболезновал, что бедный Гуго, вместо одной пары обуви и перчаток, должен был покупать для
жены две разные; но только соболезнование это было напрасно, потому что madame Пекторалис делала это иначе: она брала и обувь и перчатки на бόльшую мерку, и оттого у нее всегда одна нога была в сапоге, который был впору, а другая в таком, который с ноги падал. То же было и с рукою, если когда дело
доходило до перчаток.
Он быстро
дошел до моста, чтобы не потерять из виду
жену.
— Неужели право мужа
доходить до того, чтобы тратить деньги своей
жены на обман ее же самой!
Сперва у него было мелькнули подозрения любовного свойства, но почти постоянное домоседство
жены и посещение ею знакомых только с ним вместе рассеяли их, да при том же, если бы что-либо подобное существовало, наверное, сплетни эти росли бы в полицейском мире и так или иначе, прямо или косвенно,
дошли бы
до его ушей.
Жена моя была принята в Приречье с тем вниманием, какое она заслуживала по своему уму, душевным качествам и ровным обращением со всеми, с кем вынуждена была знакомиться. Пошептались между собою о ее плебействе провинциальные аристократки,
до которых
дошло сведение, что она дочь какого-то шляхтича, непризнанного еще в дворянском достоинстве, но, побежденные ее привлекательной любезностью, признались, что она достойна занимать одно из первых мест в их обществе.